Из Царевщины

Другой взгляд на нагонку гончих

А. Петунин, г. Сыктывкар

В своей статье «Нагонка гончих» г-н А. Кузяев активно и целенаправленно, доказывает, что ранняя нагонка гончи вредна, при этом приводит несколько отрицательных примеров и множество ссылок на различные источники с целью более весомо обосновать свою точку зрения.

Правда, в конце своей статьи г-н А. Кузяев пишет, что он «не стесняет охотников от применения в нагонке других разумных приёмов, которые они найдут нужным употреблять». Позволю себе воспользоваться этим предложением и изложить свою точку зрения, которая совпадает с мнением многих авторов, пропагандирующих раннюю нагонку.

Начну с того, что последние почти двадцать лет я являюсь заводчиком эстонских гончих, и одна из моих гончих — А-Веста 1376/00 была чемпионом IX и X Всероссийских выставок.

Свою первую эстонку Альму 1319/95, родившуюся 14.04.1991 г., кстати, она была внучкой чемпионки России Доны 1215/эг Мишарина А.Е., я воспитывал с месячного возраста и как только у неё сформировался иммунитет после нескольких прививок, при первой возможности брал её в лес.

Мы собирали ягоды и грибы, а она, будучи трёхмесячным щенком, бегала по лесу, активно познавая окружающий мир. В лесу я всегда надевал Альме маленький ошейнике колокольчиком, чтобы знать, где она находится и чем занята, в дальнейшем на охоте все мои гончие ходили в самодельных ошейниках из бельевой резинки с красными капроновыми ленточками, колокольчиком и несколькими бубенчиками. Многие охотники посмеивались над такими нарядами, но это в дальнейшем уберегло собак от нескольких случайных выстрелов чужих нерадивых охотников, стреляющих по мелькнувшим белым ногам, и дважды достоверно уберегло от волчьих зубов, когда мы потеряли русскую выжловку и русского пегого выжлеца, работавших с Альмой в паре.

К четырём — пяти месяцам Альма умела хорошо плавать, есть с кустиков чернику и лесную землянику, не хуже лисы могла поймать полёвку, то есть голодной в лесу, как я полагал, она не осталась бы. За это время мы с ней облазали много разных мест в окрестных лесах, где потенциально должны были водиться зайцы; я показывал полянки, заросшие ивняком со следами погрызов, травянистые участки, на которых был виден заячий помёт. Она всем этим активно интересовалась, принюхивалась и возбуждённо помахивала гоном, бегала по заячьим жировкам, далеко уходила в лес, но поднять зайца пока не могла.

Знала и выполняла необходимые в быту команды и, в первую очередь, «отрыщь!», так как гончие, обладая прекрасным обонянием, постоянно находят всякие отбросы, особенно в городе. Команду «стоять» в городе она выполняла хорошо, а вот в лесу этого добиться было очень трудно. Кстати, это беда очень многих гончих, что ярко подтверждается низкими оценками за приезд-ку на полевых испытаниях.

С первых выходов в лес я приучал выжловку к звуку рога, на который в дальнейшем она быстро прибегала и обязательно получала лакомство. Приучать к рогу перед кормлением щенков возможно только в деревне или в частном доме, а вот в городе, в многоквартирном доме, рано утром на ваш рог первыми прибегут соседи, со всеми, вытекающими из этого факта, последствиями. Поэтому многие переписываемые из книги в книгу и из статьи в статью рекомендации, которые были актуальны во времена гончих стай, доезжачих и выжлятников — ушли в прошлое, как и многие способы воспитания гончих. Для чего, например, нужно знать современной гончей команду — «дбруц», разрешающую гончей подойти к пище, рекомендуемую вырабатывать у молодой собаки Челищевым Н.Н.? Вместо этого жизненно необходимо научить щенка находить своего хозяина в лесу по следу.

А. Кузяев пишет: «если ваша вязкая гончая не идёт на зов трубы, разводите костёр и устраивайте хороший ночлег, но свою гончую в лесу не бросайте и домой не уезжайте…» Для организации такого ночлега как минимум необходимо иметь с собой топор или пилу, большой кусок плотной непромокаемой материи или полиэтилена и соответствующую тёплую одежду для ночёвки в лесу. А зимой в заснеженном лесу при минусовой температуре? И всего этого у вас нет потому, что вы планировали однодневную ходовую охоту.

Однажды при точно такой ситуации зимой мы трубили, орали, стреляли до полной темноты, а потом развели большой долгоиграющий костёр, сделали из лапника шалашик возле костра, положили туда свитер хозяина выжловки Айны (дочери моей А-Весты), положили туда остатки еды и уехали домой. Утром хозяин Айны, решив все домашние и производственные проблемы, приехал на то злополучное место, нашел пищу съеденной, а эстонку мирно спящей в центре прогоревшего костра. А всё потому, что хозяин не учил свою выжловку отжившим командам, зато научил её в щенячьем возрасте находить своего хозяина по следу.

Но вернёмся к Альме — она выросла крепкой, тренированной в лесу гончей, знакомой с выстрелами при августовской охоте на уток. И вот в сентябре, с открытия охоты на зайцев, в возрасте 5,5 месяцев, вместе с хорошо работающей русской гончей, она начала приобщаться к охоте на зайцев.

В первый же день, прогнав с голосом за русской гончей всего полкруга, она близко познакомилась с предметом своей будущей страсти: основательно потрепала добытого зайца, получила пазанки, приняла обряд посвящения в охотники, отняла у благовоспитанной русской гончей Жужи голову зайца и тут же её съела. Через два дня, дав отдохнуть Альме, мы уже с ней вдвоём, без учителей, отправились в лес.

В тот год зайцев было достаточно, и буквально через час наших поисков по заведомо заячьим местам Альма самостоятельно подняла зайца и с голосом (если этот, по существу щенячий, тенорок можно назвать голосом) гоняла зайца около 40 минут. Зайца мы, конечно, не взяли, но я стоял и вытирал слезы умиления, слушая, как рождается новая гончая. Конечно, она устала, и после угощения и небольшого отдыха я взял её на поводок и направился к машине.

В зависимости от самочувствия собаки мы выезжали в лес, но не ранее, чем через 2—3 дня после очередной охоты, и Альма раз за разом, всё более настойчиво и длительно гоняла зайцев. Поначалу я пытался помогать ей выправлять сколы, но делать это было весьма затруднительно: во-первых, добраться до места предполагаемого скола не всегда быстро удавалось, а делать это в густом ельнике или на заросшем «мордохлыстом» старом вырубе было ещё труднее, ведь леса под Сыктывкаром — это не парки в Подмосковье; а во-вторых, за это время гончая часто самостоятельно выправляла скол, и получалось, что я больше мешал — оттаптывая зайца.

Во всяком случае, когда выпал снег, стало понятно, что Альма в постоянной помощи для выправления скола не нуждается, так как к тому времени она прекрасно поняла, что заяц никуда не улетел. Следует отметить, что попытки водить собаку вокруг предполагаемого скола тоже особого эффекта не давали: она настырно возвращалась на свои и заячьи следы, хлестала себя гоном по бокам, фыркала, хрюкала, топталась, самостоятельно находила скидку или сдвойку, и затем продолжала гон.

К началу ноября Альме исполнилось почти 7 месяцев, и к этому времени с её помощью было уже добыто несколько зайцев, а потом навалило много снега, ударили морозы и по этой причине в том году лес я её уже не брал.

Весной следующего года «по брызгам» я продолжил нагонку повзрослевшей Альмы на отведенном участке в районе Михайловского кордона. И вот что я установил: во-первых, полаз у неё был рысцой, средний по ширине и глубине, она придерживалась направления ведущего, но иногда по заячьим набродам самостоятельно уходила очень далеко; во-вторых, она излишне копалась на жировках и сколах, но голос отдавала строго по поднятому зайцу, и сколы выправляла молча; и, в-третьих, снять её с гона трубой или криками было практически не возможно, удавалось снять трубой с длительного скола, да и то — если она была достаточно близко. Её вязкость всегда оценивалась высшим баллом.

В дальнейшем все мои попытки что-либо изменить в работе Альмы были безуспешными, в возрасте двух лет она получила свой первый диплом III степени, а через год ещё один. Она стабильно хорошо работала до 13 лет и могла бы получить дипломы II степени, как утверждали эксперты, но среди зайцев начался мор, длившийся несколько лет подряд и полевые испытания на Михайловском кордоне заканчивались записью «б/п» (без подъема).

Судьбой её щенков, часть которых оставалась в Сыктывкаре, я активно интересовался, помогал натаскивать, приглашал на охоту вместе с Альмой, у которой было чему поучиться, в результате её щенки, как правило, начинали гонять в 6-7 месяцев.

После вязки Альмы с Граем 1332/96 Шуйского из Череповца, я оставил себе выжловочку А-Весту, которая родилась 12 января 1998 г. Если Альма была спокойной уравновешенной собакой, то у Весты со щенячьего возраста проявился более темпераментный характер. Хочу сразу отметить, что и А-Весту и других своих эстонок я воспитывал и натаскивал также как и Альму, соблюдая несколько основных правил: нагрузка на молодую собаку должна увеличиваться постепенно, при первых признаках усталости натаску надо прекращать, и обязательно делать перерывы в 2—3 дня между выходами в лес. Само собой разумеется, что питание собаки должно быть полноценным и сбалансированным.

В свои 6 месяцев А-Веста с помощью Альмы уже могла 30—40 минут гонять зайца, а в 8 месяцев, с началом сезона охоты, самостоятельно устойчиво работала не менее часа, к 10 месяцам она в паре с Альмой помогала нам добывать 1—2 зайцев за полдня. Только и здесь соблюдалось правило: пазанки гончим вручили и взяли их на поводок, затем перекус у костерка и охотникам и собакам, и не менее чем получасовой отдых с обсуждением охоты, работы собак и т.д.

Работа А-Весты отличалась более широким и глубоким полазом, на жировке она не топталась, а рысью описывала круги по форме ромашки, был у неё небольшой доборец на последней «стометровке» к лёжке, и двухтонный голос. Этому ни Альма, ни я не могли её научить — это поведение врожденное, как и темперамент, зависящий от типа нервной деятельности, которыми Господь наградил собаку. В возрасте 1 года и 9 месяцев А-Веста получила свой первый диплом III степени с общей суммой 72 балла (судья поскупился с оценкой голоса), на следующий год она получила ещё один диплом III степени, и эксперт Всесоюзной категории Потехин В.М. уже тогда предсказал ей большое будущее.

После первого щенения (19.04.2001 г.) у А-Весты к двухтонному голосу прорезался ещё и подголосок, она прекрасно работала по зайцу, что позволило ей получить диплом I степени при 83 баллах и оценке голоса 7-3-4. В дальнейшем А-Веста имела дипломы: 2 — III ст., 2 — II ст., 1 — I ст. и 5 классных потомков.

С хозяевами щенков А-Весты я был хорошо знаком и принимал активное участие в их выращивании и полевом досуге. С сентября месяца мы вместе с 5 месячными щенками, Альмой и А-Ве-стой неоднократно выезжали на охоту, где щенки перенимали опыт работы мамы и бабушки, трепали добытых зайцев, и проявляли каждый свою манеру работы. Дальше хозяева щенков работали с ними в лесу самостоятельно, при соблюдении единственного условия — не переутомлять их, и в 6—7 месяцев щенки уже гоняли самостоятельно — радовали своих хозяев добытыми зайцами.

На весенних полевых испытаниях в 2002 году, в возрасте 1 года, три потомка Весты: Айна Алексеева В.В., Аида Шведа Н.Н. и Гай Мельничука В.Б. получили свои первые дипломы III степени. Осенью этого же года получила диплом III степени ещё одна её дочка —Ада Шуляковского B.C., а Гай Мельничука В.Б. заработал ещё и диплом II степени, Успешно работали и другие потомки, которых вывезли за пределы Республики Коми.

Хочу особо отметить, что все собаки получали дипломы по старым правилам, отработав на гону не менее часа.

К великому сожалению, половина этих эстонок в разные годы погибла от волков, но Айна Алексеева В.В. и Аида Шведа Н.Н. до настоящего времени живы, и в возрасте 9 лет продолжают хорошо работать. Ада Шуляковского B.C., до момента своей гибели в октябре 2009 года, имела 2 диплома III степени, один диплом II степени и четырёх классных потомков. Она была чемпионкой Коми республиканской, Кировской областной и Ярославской межрегиональной выставок.

Её дочка Альда (18.03.2009 г. рождения) живёт у меня и с раннего детства прошла такой же курс подготовки, как и все мои эстонки. Она хорошо физически развита и вместе с взрослыми гончими несколько раз до полутора часов гоняла зайца. К сожалению, в связи малым количеством зайцев в угодьях в этом году, не было нормальных условий для нагонки, да и снега в лесу было более чем достаточно.

Из своего, пусть небольшого опыта, я сделал следующие выводы: во-первых, каждая собака — индивидуальность, будь то однопомётники или прямые родственники, в этом я согласен с А. Кузяевым; во-вторых, я абсолютно согласен с мнением Р.И. Шияна, Н. Камынина и других авторов, утверждающих, что владелец не может чему-то научить свою гончую, за исключением отдельных элементов приездки.

Такое утверждение Р.И. Шияна А. Кузяев считает «очень сомнительным и более чем странным», при этом ссылается на мнение Н.Н. Челищева: «Он считал, что достоинства гончей зависят от тех внутренних качеств, которыми природа их наделила. Качества эти: чутьё, добычливость, полаз, паратость, злоба, вязкость, крепкость, нестомчивость. К качествам, на которые усилия человека не могут оказать существенного влияния, Н.Н. Челищев относил чутьё, голос, вязкость, паратость, крепконо-гость, вежливость». Ключевые слова у Челищева: «которыми природа их наделила». И в самом деле, наделила природа: чутьём, добычливостью, полазом, голосом, паратостью, злобой, вязкостью, крепкостью — будет прекрасный гонец; не наделила — сиди дома и радуй своего хозяина экстерьером. Правда, мы можем попытаться повысить нестомчивость путём постоянных тренировок, развивающих выносливость собаки, что и происходит при нагонке.

Ну, вот мы и вернулись к нагонке, к первым строкам статьи А. Кузяева: «Нагонкой принято называть обучение молодой гончей розыску, преследованию зверя, а также подготовку гончей к охоте». Выходит, что понятие нагонки — довольно широкое понятие.

Начнём с конца — с подготовки гончей к охоте, куда входит: знакомство гончей с лесом, с целым миром новых для него запахов и звуков; и обучение гончей валить на рог, и приучение её к выстрелу; и обучение элементам приездки в полевых условиях. И что плохого или вредного будет для щенка, если всему этому мы научим его в лесу, в процессе игры в возрасте 3—4 месяцев?

Далее — обучение молодой гончей розыску зверя. А что нам мешает водить щенка по местам, характерным для обитания зайцев, знакомить его с заячьими жировками, и тогда с каждым новым выходом в лес щенок будет всё дальше безбоязненно уходить от вас, тем самым проявляя элементы полаза? В конце концов, молодая гончая сама отыщет след зайца с жировки до лёжки, сама поднимет его и начнёт преследование с голосом, тем самым проявляя генетически заложенный «природный дар».

И последнее — обучение гончей преследованию зверя. Как можно научить гончую преследованию зверя: самому охотнику поднять с лёжки зайца и бежать по чернотропу за ним? Наманивание на след перевиденного зверя даст результат только тогда, когда гончая уже знакома с этим зверем.

К возрасту 1—1,5 года гончая уже вполне сформировавшаяся собака и, с биологической точки зрения, готова к размножению, а хозяин продолжает её водить на поводке по городу и в лес не берёт, а если и берёт, то тоже на поводке — иначе это уже будет нагонка. Как у такой собаки будет развиваться и формироваться скелетно-мышечная система, что — беготнёй за голубями и кошками в городе? Мне пришлось видеть, как такой полуторагодовалый выжлец первый раз попал в лес: он вытаращил глаза и ни на шаг не отходил от ноги, а потом, случайно потеряв хозяина в лесу, с воплями бегал его искать, а ещё хуже — убегал к машине и забивался под неё.

Что же происходит в дикой природе у ближайших родственников собак — волков? В своей книге «Волк» изд. Москва, «Лесная промышленность», 1982 г. М.П. Павлов пишет: «Примерно с октября волки переходят на кочевой образ жизни уже всей семьёй, т.е. совместно с переярками, которые присоединяются к новому выводку постепенно, в разное время, иногда ещё летом. С этого момента начинается период ещё более опустошительных набегов волчьей стаи на стада домашних животных и диких животных». А прибылым-то в это время уже около 6 месяцев, и режут они наших собачек в лесу за милую душу.

А. Кузяев приводит в пример свою Арфу (М-1829): «…несла она в себе кровь выдающихся русских пегих гончих аж до 8 колена родословной, а гнать не принималась почти до двух лет… голосом её потом мои насмешники восхищались». И далее он пишет: «Иначе и быть не могло — она доводилась правнучкой Пороши 1009рпг (голос 9-4-4), внучкой Гайды 1156рпг, голос 8-4-4».

И причём тут поздняя нагонка? Что, если бы Арфа просидела дома до трёх лет, у неё появился бы голос 10-5-5? А вдруг бы не проявился, и получилась бы великовозрастная «гончая».

Голоса гончих не наследуются по доминантному признаку, иначе, благодаря серьёзной селекционной работе, все наши гончие давно бы имели прекрасные голоса, но этого, к сожаленью, не происходит и мощный фигурный голос — это редчайший дар Божий! А. Кузяев пишет: «И в самом деле, нагонкой мы не сможем повлиять ни на чутьё, ни на паратость, ни на вязкость. Испортить эти природные качества неправильной нагонкой можно и об этом мы ещё скажем». Удивительная у автора логика: повлиять не можем, а испортить — можем.

По А. Кузяеву: «мастерство гончей — реализация в процессе правильного воспитания, дрессировки, нагонки всех тех задатков, которыми природа гончую и наградила». А вот что по этому поводу пишет в своей книге «Полевой досуг гончей» в 2006 г. Р.И. Шиян: «В настоящее время понятие «мастерство» — это неразрывное единство трех основных качеств полевого досуга гончей: мастерства, чутья и вязкости, а отсутствие любого из них всегда приводит к печальным последствиям. Поэтому все споры о том, что главное в гончей: мастерство, чутьё или вязкость в принципе лишены смысла, т.к. при отсутствии любого из них она не в состоянии продуктивно работать».

По поводу нагонки в ночное время. За многие годы своего полевого досуга я ни разу не встречал «чудака», который наганивал бы собак ночью — это из области какого-то исторического фольклора.

Вредность нагонки по белой тропе. А. Кузяев пишет: «При нагонке по белой тропе — два раздражителя: зрительный (след зверя) и обонятельный (запах следа зверя). Другими словами, действует ассоциированная пара условных раздражителей, и на них вырабатывается условный рефлекс — отдача голоса».

Да ничего подобного: отдача голоса на следу — это безусловный, врождённый, наследственно передающийся рефлекс и проявляется он у гончей при контакте с запахом зверя, чутьё у собаки главное — чутьё!

Иван Петрович Павлов, изучая рефлекторную деятельность на собаках ещё в 20-е годы, доказал, что если ка-кой-либо из ассоциированных раздражителей при выработке сложных рефлексов постоянно не подкреплять, то он перестаёт действовать!

То есть, если следующей весной, летом и осенью гончая не видит ни снега, ни следа на снегу, то ни о каком закреплении зрительного раздражителя, то бишь рефлекса, и говорить не приходится. Если у гончей нет чутья, то она будет отвратительно работать не только по снегу, но и по чернотропу, и белая тропа здесь совершенно ни при чём. А если к этому у неё ещё и неуравновешенный тип нервной системы, то голосить она будет по любому поводу, и место ей на осине — как говорили старые гончатники.

Пользуясь случаем, хотелось бы попросить маститых экспертов — более взвешенно относится к своим рекомендациям и высказываниям,особенно на такие непростые и спорные темы, ведь их статьи читают тысячи охотников — владельцев охотничьих собак.

Несколько моих пожеланий при ранней нагонке.
Ни при каких условиях нельзя перегружать молодую гончую в лесу, в этом и есть залог её рабочего долголетия, а то, как часто бывает: погнала гончая, добыли одного зайца, мало, давай ещё одного, и ещё и ещё; это даже не азарт, а просто элементарная жадность.

Нельзя постоянно пускать в работу молодых гончих в паре с осенистыми, как это делал гончатник-эксперт В.Х. Браушкин со своей Волгой и загубил её.

Если молодая гончая оказалась вязкая: следует изучать повадки зайца и учиться хорошо стрелять, чтобы добыть его со 2—3 круга; не научились — тогда учитесь быстро бегать, чтобы перехватывать гончую на следу, иначе вы обречены ночевать в лесу или выносить свою собаку из леса на руках, и ни какая труба вам не поможет. Ни пуха вам, ни пера!

Эстонская гончая — Тимотей (чемпион породы), владелец А. Богдасаров