Из Царевщины

Женщины в русской охоте

Б. Марков

Мня давно увлекала мысль воздать должное женщинам, которые внесли свой, неоценимый, вклад в развитие русской охоты. Женщина-охотник — явление редкое. Описание женщины — охотницы до борзых и гончих встречается у Е.Э. Дриянского в повести «Амазонка»: «…новая знакомка наша была не смазливенькая, а просто красавица. На ней был спензер или что-то вроде теплого казакина, крытого бархатом яхонтового цвета, с соболиной оторочкой… На голове ее, резко оттеняя высокий лоб, надета бархатная шапочка вроде мурмолки, с такой же собольей оторочкой.

При этом представьте красивую, смелую посадку, орлиный носик, мыслящие, открытые черные глаза и бессменную улыбку на тонких губах… и добавьте к этому обаятельную силу молодости…

«Ну, — думал я про себя, глядя на красавицу, — охотникам моим теперь не до лисиц!» Оглянув враз все наши вытаращенные физиономии, Вера Павловна улыбнулась и, ускоряя шаг лошади, выехала на бугор, где стояла охота.

— А сколько у вас напуску? — спросила она, остановясь у стаи.

— Двадцать два смычка, — отвечал за всех ловчий, в свою очередь не сводя глаз с «барышни-охотницы».

Речь ее покорила охотников. Вера Павловна травила в основном красного зверя, но любила охоту и по перу на красную дичь — дупеля и бекаса.

В прошлом веке, по данным журнала «Спорт», среди московских охотниц наиболее дельной как по крупному зверю, так и с гончими по зайцу и лисице считалась Анна Адольфовна Гильбах.

Первая ее охота была по волкам в Курской губернии. В течение двух недель А.А. Гильбах взяла шесть волков, среди которых один матерый был замечателен по величине. Отважная охотница ходила по медведю в Новгородской губернии, где от охотника, кроме меткой стрельбы, требуется присутствие духа, хладнокровие.

Однажды, увидев медведя, она напустила зверя на шесть шагов и одной пулей из экспресса убила его в голову наповал: в нем было одиннадцать пудов. Два медведя убиты ею в Тверской губернии, самый дальний выстрел по этому зверю не превышал пятнадцати шагов — выдержка и хладнокровие, достойные мужчины. Осенью Анна Адольфовна охотилась с гончими, и ею взято более десятка лисиц. За двенадцать дней охоты на четыре ружья было взято из-под гончих 190 одних зайцев. Летом она охотилась с легавой по тетеревам и белым куропаткам в Тверской губернии, но хороших полей не было, так как мало птицы. Весенней охотой очень увлекалась на токах глухариных и тетеревиных. Несмотря на трудность этой охоты, брала как тех, так и других.

Однако в стрельбе по птице среди москвичей лучшей считается Лидия Михайловна Мазурина. Она хорошо стреляла на главном стенде садки Императорского общества правильной охоты в компании лучших стрелков и нередко брала призы.

В журнале «Природа и охота» за 1887 год сообщалось о травле волка борзыми Ольгой Улагай. В письме к известному знатоку борзых Н.П. Ермолову борзятница сообщала: «26 минувшего сентября охота моя, состоящая из 7 свор борзых при 14 смычках гончих, брала не очень большой Карпов лес, близ села Сухой-Солотины (Обоянского уезда Курской губ.). Разместившись по лазам и бросив в этот остров гончих, мы были удивлены продолжительной горячей гоньбой с взлаиванием, что, несомненно, означало, что гон происходит по волкам, которые между тем, вопреки обыкновению, медлили выходить. Мы, т.е. моя сестра и я, помещавшиеся на охотничьих дрогах, запряженных тройкой, заняли, по-видимому, малонадежный лаз на красного… В это время прямо на нас выносится волк, а за ним, рыскавший без своры у соседнего борзятника, Ваш псовый. Бросок и, не допуская до нас приблизительно ста сажен, взял по месту так хорошо, что я вместе с сестрой, не отличающейся физической силой, имели время добежать и возможность сострунить сворою этого волка, и настолько удачно, что когда вернулись дроги, то мы с помощью кучера положили на них волка. Волк этот оказался переярком.

В эпизоде этом замечательно лишь то, что Бросок взял один переярка и держал его настолько крепко, что дал возможность сострунить его нам, т.е. двум женщинам. Бросок, как Вам известно, приобретен мною у Вас в августе 1881 года месячным щенком, а потому небезынтересно будет Вам, если я опишу теперь его наружность: масти он светло-половой, рост — едва аршин; с прекрасной сухой головой, с темными, навыкате глазами; уши поставлены немного широко, но в затяжке; правило в окороть, саблистов; на хороших ногах, с вывернутыми в поле локотками; корпус с сильно развитой мускулатурой, с небольшим верхом; широк, бочковат, со спущенными ребрами до локотков и в длинной густой псовине. Общий вид его массивен и угрюм, скачет вообще резво, но в особенности хорош у него бросок накоротке.

Затем, заканчиваю это письмо моею искреннею благодарностью как за Броска, так и за других борзых, приобретенных мною у Вас, многоуважаемый Николай Петрович.

1883 г. Декабря 6 дня. Д. Бабыкино (Обоянского уезда Курской губ.)».

Описание борзого кобеля Ольгой Улагай (не экспертом) достойно лучших традиций кинологов-знатоков, и это в 1883 году, — какое удивительно меткое знание языка и способов охоты!

Не менее показательны эпизоды, приведенные псовым охотником, экспертом и знатоком борзых Д.П. Вальцовым в книге о псовой охоте в селе Вершине. Автор восхищается лихой наездницей Марией Алексеевной Болдаревой — женой псового охотника Артемия Константиновича Болдарева.

Среди других женщин прошлого выделялись наши русские кинологи, великие знатоки и любители охотничьих собак — Мары Георгиевна Дмитриева-Сулима, о которой рассказано в журнале «Охота и охотничье хозяйство» (1989) и дочь великого русского ученого Д.И. Менделеева — Мария Дмитриевна Менделеева-Кузьмина. Статьи по собаководству, опубликованные М.Д. Менделеевой-Кузьминой в журналах «Природа и охота», «Наша охота» и по сей день актуальны и читаются с интересом. Стоит прочесть редкую книгу М.Г. Дмитриевой-Сулимы «Лайка и охота с ней». Глубокими познаниями, трудолюбием М.Д. Менделеева-Кузьмина, так же как и М.Г. Дмитриева-Сулима, завоевали любовь и уважение всех охотников России.

Наступил 1917 год. Исчезли псовые охоты, в воспоминаниях остались стаи голосистых гончих. Но русская охота пережила это тяжелейшее время. Ценой огромных усилий преданные делу собаководства любители сохранили борзых, гончих, легавых. На страницах охотничьих послереволюционных журналов засверкали новые имена — Н.А. Сумароковой, Е.Ф. Дезор, В.К. Амелунг, Г.В. Зотовой, Л.А. Гибет, В.А. Дроздовой, Л.В. Ушаковой, И.А. Ереминой, А.Е. Золотаревой, И.М. Медведевой, Т.Н. Кром, Н.Л. Поповой, З.Н. Милиоти, Н.В. Мамаевой, М.А. Муромцевой и других жен-щин-кинологов, которые подхватили славную эстафету поколений и посвятили жизнь развитию русских охотничьих пород.

Нина Александровна Сумарокова! Кому из борзятников неизвестно имя этой властной и решительной женщины. Еще до революции под Мценском вместе с мужем К.В. Сумароковым она содержала большую псовую охоту. Любительница борзых, блестящая наездница Н.А. Сумарокова (Корф) добилась прекрасных результатов. На юбилейных садках московского общества охотников в 1912 г. ее борзые — Поражай, Злодейка и свора: Сорван, Поражай, Злодейка — получили первые призы. Московские любители гончих в 1934 г. (по данным Н.П. Пахомова) пригласили Н.А. Сумарокову главным экспертом по гончим. Человек большой культуры, свободно владеющая итальянским, французским, немецким, английским языками, она была для всех примером чести, благородства и принципиальности. Трогательная и в то же время мужественная любовь к русским просторам, ко всему прекрасному, что еще чудом сохранилось в России, помогла ей выжить в мрачные годины ссылок и тюрем. По отзыву борзятницы В.А. Дроздовой, Н.А. Сумарокова была для всех эталоном экспертов. На испытаниях и выставках судила строго и поэтому ее боялись, но уважали. Последнее ее судейство было в 1946 г. в Москве на стадионе «Локомотив». В 1947 г. Н.А. Сумароковой не стало.

Н.А. Сумарокова была дружна с В.А. Дроздовой, В.К. Амелунг, Г.В. Зотовой. Эти женщины в годы Великой Отечественной войны спасли в Москве породу борзых. Они делили с собаками последний кусок хлеба. Еще гремела война, а от Е.Ф. Дезор из Саратовской области пришла телеграмма о возможных испытаниях борзых. В.К. Амелунг, В.А. Дроздова, В.И. Казанский и B.C. Мамонтов (сын Саввы Мамонтова) выехали с борзыми в Баландино травить красного зверя.

Евгения Федоровна Дезор, о которой нам поведал прекрасный писатель А.А. Ливеровский, рискуя жизнью, вывезла из блокадного Ленинграда своих борзых и собак Матвеевых, Сидорова, Дометти. Она восстановила и создала породу борзых в Саратове и Петербурге. Сама воспитала шесть чемпионов. Низкий поклон ей за этот подвиг и вечная память благодарных потомков. Сама же она писала о борзых:

Люблю борзых! И нет породы чище. И нет собак красивей на земле. И не бывает выше наслаждения, Чем бросить сверху русаку вослед — Азартной травли чудного видения На свете ничего прекрасней нет. Помню на заре моей охотничьей юности поучала меня в стрельбе навскидку тоже женщина — жена егеря, уважаемая Анастасия Ивановна.

Короткий осенний день просыпался тяжело и невесело. Я стоял в камышах на берегу озера и пропуделял по стае, классически проводил дуплетом крупную крякушу и в расстроенных чувствах ждал очередного промаха, как вдруг, словно со страниц Е.Э. Дриянского или Л.Н. Толстого, явилась Анастасия Ивановна, немного суровая, и, невесело посмотрев на меня, с укором произнесла:

— Ты куда палишь, душа твоя несусветная, утка в небесах, а он стрелит… а ну дай-ка ружье… тоже мне мазила…

Я растерялся, но ружье отдал.

Анастасия Ивановна открыла стволы и сурово сказала:

— Ты бы еще бекасинником зарядил, голова твоя садовая, утка-то, поди, уже в пере, а ну дай тройку…

Я подал третий номер дроби. «Женщина на охоте — не к добру», — думал я.

— Где-то крякает селезень, — негромко предупредил я егершу.

— Не крякает, а шваркает, — шепотом ответила охотница и позвала селезня: — Та, та, та…

Тогда мне очень хотелось, чтобы егер-ша смотрела на меня как на охотника, как на равного. Только я подумал об этом, как вдруг четко услышал шум крыльев крупного крякаша. Мгновенная вскидка и бац… Селезень на мгновение застыл в воздухе и, сложив крылья, комочком плюхнулся в воду. Анастасия Ивановна опровергла мои опасения: женщина на охоте — к удаче.

За долгую охотничью жизнь я встретил еще одну Анастасию Ивановну — Савельеву — кинолога тверского общества охотников. Сколько состязаний, испытаний, выставок организовала эта неутомимая прекрасная женщина, к которой все гончатники всегда испытывали чувство особой признательности и глубокого уважения за ее преданность собаководству.

Мы говорим: были в России знаменитые псковичи, легендарные Старостины, Михачевы, Зуевы, но неужели наши знаменитые на весь мир жен-щины-кинологи: Г.В. Зотова, Л.А. Тибет, Т.Н. Кром, Н.В. Мамаева, И.М. Медведева, С.Д. Войлочникова, Е.Ф. Ушакова, Н.В. Мишакова, И.А. Еремина, М.Ю. Войлочникова, И.И. Васнецова и другие сделали меньше для русского собаководства и русской охоты? Помню, как восхищался эксперт Всесоюзной категории «последний из могикан» В.В. Дмитриев отчетами эксперта из Архангельска М.Ю. Войлочниковой.

Мы говорим: были в старину великие знатоки, создатели фамильных пород, но умалчиваем или просто забываем, что весь мир рукоплескал нашей талантливой женщине — кинологу Всесоюзной категории, ветеринарному врачу Галине Викторовне Зотовой. Ее знают, уважают, любят в Америке, Франции, Германии, Швеции и других странах.

Мы говорим: в старину писалось лучше и знатоков было больше. Но разве статьи и очерки наших женщин: К.П. Савельевой, И.М. Медведевой, Л.А. Тибет, М.А. Муромцевой, Г.В. Зотовой не уникальны? И не их вина, а наша общая беда, что написанные ими книги лежат у них в столе.

А сколько наших милых, добрых женщин работают в Росохотрыболовсоюзе, в московском обществе, охотничьих журналах.

Мы не можем представить наше общество охотников без Нины Викторовны Мамаевой, Валентины Алексеевны Лобановой — экспертов-заводчиков. За тридцать лет, отданных собаководству, сколько воспитано собак, сколько ими было организовано выставок, полевых состязаний, испытаний, выдано родословных, свидетельств, грамот. Низкий поклон им.

Иные наши современницы умеют стрелять не хуже любого дельного охотника. К таким охотникам относится Ирина Ивановна Васнецова.

Валентина Александровна Дроздова в свои восемнадцать частенько осенью выезжала на охоту с борзыми, потравить русачка, а Галина Викторовна Зотова со своими борзыми не уступит тулякам-борзятникам.

Однажды осенью известный в нашей стране эксперт — Татьяна Николаевна Кром охотилась в Румянцевском хозяйстве с мужем Юрием Чернышевым по зайцу. Русский выжлец Секрет побудил зверя. Вдруг прибылой белячишка вылез на дорогу и покатился встреч. Напустив беляка, Татьян ударила в штык, и беляк вкатился ей прямо в ноги. После охоты мужчины были очень смущены — Т.Н. Кром взяла беляков. Были хорошие поля по перу с чемпионом — ирландцем Скифом в Вологодской области.

Татьяна Николаевна Кром приняла эстафету у Евгения Эмильевича Клейна — большого знатока породы ирландского сеттера. Она работала с П.Ф. Пуньшевым, Б.А. Калачевым, А.В. Платоновым, В.И. Казанским, Ю.А. Нейманом — знатоками русской охоты и собаководства.