Из Царевщины

Язык гончатников

Охота с гончими — один из древнейших видов охот не только в России, но и в мире, поскольку тип, близкий к гончим собакам, сформировался значительно раньше всех остальных. Если рассматривать развитие приемов охоты, применявшихся людьми в течение всей истории развития человечества, то исторически первым в этом ряду окажется именно прообраз охоты с гончими — загонная охота древнего человека. На такой охоте задача людей и собак состояла в том, чтобы загнать зверя к обрыву или в заранее подготовленную ловушку. При этом очевидно, что собаки здесь использовались именно для преследования дичи сначала совместно с людьми, а затем и без их помощи, что позволило первобытным охотникам освободить больше людей для того, чтобы заворачивать бег зверя в нужную сторону. Вторым аргументом в пользу первичности типа гончей собаки (по крайней мере в России) служит то, что для выведения легавой или борзой собаки от неказистого с виду волкообразного предка требовалось гораздо больше времени, чем для выведения гончей, которая не претерпевает, по сути, значительных экстерьерных изменений, а скорее лишь развивает естественные качества и приобретает способность к отдаче голоса на следу. Что касается, к примеру, существовавшего совсем, по историческим меркам, недавно типа русских гончих, то достаточно вспомнить Н.П. Кишенского, который писал: «Если глядеть на костромскую гончую издали, то она очень похожа на волка; … на охотах часто случается, что крестьяне, видя костромского рослого выжлеца … кричат на него как на волка». Более «естественным» типом охотничьих собак может считаться только лайка.

Лексическая сфера, обслуживающая охоту с гончими, может считаться наиболее старой, однако она совершенно не отличается замкнутостью, поскольку одной из исторических особенностей русской охоты с гончими является значительный период ее подчиненного положения по отношению к охоте с борзыми, совместно с которой они составляли комплектные охоты. В европейских охотничьих языках, к примеру, язык охотников с гончими более обособлен и включает в себя слова, связанные с охотой на копытных, тогда как в русской охотничьей традиции охота на копытных производится с лайками. В польском языке уже в конце XVI — начале XVII века была сформирована терминология охоты с огарами (польскими гончими). При этом, согласно книге Яна Остроруга «Охота с огарами», можно установить, что этот лексический пласт и описываемая им сфера занимают доминирующее положение по отношению к охоте с борзыми. Последняя в Польше имела лишь вспомогательное назначение. В русском же охотничьем языке разделение языка ружейных охотников с гончими и борзятников произошло, по историческим меркам, относительно недавно.

Исследование специальных слов, употребляемых гончатникам, и дает нам еще один интересный результат — возможность небездоказательного опровержения предположения Л.П. Сабанеева, который считал, что гончие собаки в том виде, в котором они знакомы нам, пришли на Русь в виде «огромных стай» вместе с ордами татаро-монголов. В этом случае, при знакомстве русских с такими стаями, была бы частично заимствована и терминология. Но почти никаких «басурманских» заимствований (за исключением «башур») не обнаруживается. В терминологии охотников с гончими в значительной степени доминирует именно исконный лексический пласт.

В современной охотничьей литературе значительное внимание уделяется терминологии комплектной охоты в целом, поэтому в данной статье будут рассмотрены понятия, относящиеся в большей степени именно к гончим, поскольку, с этимологической точки зрения, они исследованы хуже, чем термины, относящиеся к борзым (подробно описаны в работах В. В. Беделя, О. А. Егорова и т. д.). Численное превосходство специальной лексики, относящейся к борзым, есть следствие выбора, который сделал русский помещик, в отличие от своего соседа европейца, по определенным историко-культурным и географическим причинам, предпочтя травлю борзыми на лазу, нежели лихую скачку за гончими (как при парфорсной охоте).

П. Мачеварианов, «Записки псового охотника»

Рассказывают, что будто в Тульской губернии наши русские «спортсмены» вводят езду пикерскую или парфорсную, в которой все охотники носятся по лесам за гончими и ими сганивают, т.е. замучивают зверя…

Английские лисогоны охотятся с гончими более в открытых местах; а если и встречаются препятствия, то это не более как водосточные канавки, обсаженные частым ивняком; острова же их все вычищены: в них не только нет сушняка и валежника, но вырезан каждый лишний прутик. Сравните теперь с нашими лесами, дебрями, трущобами, в которых, не говоря о частом сплошном подседе ельника, можжевельника и разного кустарника, достаточно одного валежника, обрывистых, бездонных оврагов, чтобы полететь турманом вместе с лошадью, переломать себе ноги, руки, ребра и свернуть шею. — Мода и мода! — Тешьтесь, господа русские «спортсмены». Желаем Вам всякого благополучия! (Мачеварианов, 2006: 165-166).

Арапник — охотничий кнут. Название никакого отношения к арабам и арабской культуре не имеет. Из польск. harapnik то, же; от harap! окрик охотника, отгоняющего собак от добычи. В польский язык слово попало, очевидно, из немецкого языка, где имеет то же значение. Первое письменное упоминание в русском языке мы находим уже в книге «Охотничий регул принадлежащий до псовой охоты» (вторая половина XVII века): «Похвальный охотник — кобель резов, сам на коне бодр, арапник на руке, нож на бедре, едет — не робеет …» Это может служить косвенным подтверждением его происхождения, если вспомнить, что «Регул…» был составлен рижским немцем стольником Христианом Ольгердовичем сыном фон Лессиным и переведенный на русский язык смоленским шляхтичем Аркадием Станкевичем.

Выжлец — гончий кобель, выжловка — гончая сука, выжлята — гончие или щенки гончих; некоторые исследователи предполагают заимствование из венг. «vista, vizsla» собака-ищейка; бдительный; бодрый, связанного с венг. «vizsgalni» испытывать, проверять. Однако эта версия крайне сомнительна ввиду географического распространения (нет в болг., ст.-слав.) и некоторый фонетических изменений. Венгерское слово, более вероятно, само является заимствованием из русского (Фасмер). Другие исследователи сближают его польск. «wyga» старый пес, русск. «выть», аналогично паре лайка — лаять (Н.М. Шанский) (8). Возможно также предположить, что название связано с глаголом «выжимать» (поскольку функции подсокольной собаки — в общеславянском культурном фонде) и гончей в русской псовой охоте были довольно близки: «выжать» выставить зверя (в случае с легавой — птицу из крепких мест) и мадьярским «vizsal, vizslat» высматривает, обшаривает (А. Г. Преображенский). Интересной представляется точка зрения О.А. Егорова, который предполагает, что под именем «выжлъ» до XVI существовал некий общий прообраз гончей собаки и универсальной легавой. В пользу высказанной теории свидетельствует параллель с польским, где «выжлами» называют легавых (в XVII веке выжлы в Польше — подсокольные собаки), а гончих — «огарами», и примеры в немецком, итальянском и французском языках. В Германии и Австрии «браками» называли и называют гончих, хотя в Италии и во Франции существуют породы итальянских и французских браков — легавых собак (Е. Ц.). «В Восточной Руси выжл, вобрав в себя крови других местных собак, участвовавших вместе с ним в загонно-тенетных охотах, а заодно приняв кровь польского огара, стал основанием отечественной гончей собаки», однако не передал типу своего имени, потому что был одной из «породных групп», сформировавших ее (О. А. Егоров). Именно поэтому мы говорим: выжлец, выжловка, выжлята, но вместе они — гончие. При этом слово выжловка возникло значительно позднее, чем выжлец (с разницей почти в 4 века) и впервые упоминается лишь в позднейшей вписке в Мясниковский список «Книги о содержании псовой охоты». «Это самое раннее в документальных русских источниках упоминание термина «выжловка». В тексте «Книги о содержании псовой охоты» термин«выжловка» не встречается, говорится «гончие выжлецы и суки» (при этом наблюдается дублирование семы «гончий», либо подразумевается двоеточие после слова «гончие»). Не знает этого термина и «Регул». Мясниковский список написан не ранее 1782 г., следовательно, термин «выжловка» появляется в русской псовой охоте не ранее 80-х гг. XVII в. Например, в яхт-штате придворной охоты 1773 г. предписано в Измайловском зверинце и в Александровской слободе держать «заводных собак» «гончих старых выжлецов 6, сук 20, от них щенят 100» (Егоров, 2008: 451). Наличие же сходного термина документально подтверждается Новгородской грамотой № 135 «От Иева к Василию Игнатьеву» и датируется приблизительно 1380—1400, по другим данным 1500 г. «…слугу, что ты послал с седлами да с гончей (в тексте употребляется термин «выжле»), по этому (по седлам и гончей) опознали и обвинили в краже. А что было из имущества твоего и моего, то все взяли, а самого (слугу) смертью казнили…»

Данный текст не только приводит специальное название гончей собаки, употреблявшееся даже в бытовой переписке, но и свидетельствует о ценностном значении данной собаки — она упоминается наряду с прочим имуществом (седлами); и выделении ее отличительных черт (по седлам и собаке опознан преступник). Кроме того, рассуждая чисто логически, можно догадаться, что слуга не стал бы воровать, помимо седел, еще и собаку, если бы это не сулило ему значительной материальной выгоды. Этот вывод расходится с выводами, сделанными О.А. Егоровым на основе анализа законов и юридических документов, что «в средневековой Руси X—XV собака никакой реальной ценности как частная собственность не представляла» (Егоров, 2008: 85). Это указывает на необходимость дополнительных исследований, по крайней мере в отношении Северной Руси. По В. И. Далю возможны также следующие вариации: выжпик, выж-лок, выжлица. Вариация «выжлок / выжлик» — молодой выжлец является малороссийской вариацией и заимствована из польского (Егоров, 2008, 183). Данный термин скорее всего не обозначает гончую собаку вообще. Косвенное подтверждение чему можно найти и в самом тексте былины киев-ского цикла, где он употребляется: Збут перед боем с Ильей Муромцем отвязывает выжлока от стремени и спускает сокола с руки, что позволяет говорить о том, что выжлок — собака подсокольная. Аналогично и слово «выжлица» «образовано… по тому же словообразовательному типу, что и «орлица», «кобылица» ит. п., следовательно, не от слова «выжлец», а от слова «выжел»… следовательно, означало не гончую суку, а именно легавую суку» (Егоров, 2008:183).

                             Сверчков Н. Сборы на охоту

Жировать — кормиться (о нехищных животных), жиры, жировка — следы кормившегося зверя, на жирах — на месте, где кормился зверь. Значение охотничьего слова далеко отстоит от общеязыкового: жировать жить роскошно, кутить, расточать. Значение «кормиться, передвигаться в поисках корма» развилось, вероятно, из первичного «пастись, есть корм». Болг. «жир жир» сало, жёлудь, сербохорв. жир желуди, аналогично и в словенском желуди, пища, и чешском корм, откармливание. Таким образом, значение, с которым слово употребляется в охотничьем языке, первично.

Полаз — поиск гончей собаки, полазистая (о гончей) — гончая, имеющая хороший полаз, идти в полаз — идти на поиски зверя. Возможна следующая версия происхождения: с одной стороны, слово связано с общеславянским «лазить»: болгарск. «лазя», сербохорватск. «лазити», словенск. «laziti, lazim» — и может основываться на наблюдении за гончей, находящейся в полазе, которая «лазит» по крепям и мелочам в поисках залегшего зверя, который «в силу прирожденного инстинкта, ложится, приблизительно, в одних и тех же местах, например, более крепких, т. е. густо заросших травою, кустарниками или мелким ельником…» (11). С другой стороны, оно связано со словом «лаз» входное отверстие норы; естественный путь, тропа или излюбленное зверем место перехода из одного места в другое или внутри угодьев; предполагаемое место прохода зверя; место, которым зверь выходит из крепи или острова: «пройти лазом», «становиться на лазу», «верный лаз». Действительно, гончая в полазе исследует и лазы зверя, ища, к примеру, путь с жировки на лежку. Само слово «лаз» связано с диалектным «лази-на» раскорчеванное место, просека в лесу, сербохорватское «лаз» тропинка, лаз; небольшая нива; порубка в лесу, словен. «laz» просека в лесу; расчищенное место, новый луг, а соответственно со значением «свободный, пустой» (8) (вспомним, кстати, и сочетания — шкура лезет, волосы лезут).

Пазанок, пазданок, пазанки, пазданки — передние и (или) задние лапы или ноги (ниже скакательного сустава) у четвероногой дичи, отпазаночить (отпазанчить) — отрезать у добытого зайца пазанки, которые скармливаются гончим собакам. В русских диалектах существовало схожее слово «паг’зногть, паг’знокть» фаланга пальца, на которой растет ноготь. Аналогичные сведения мы находим и в словаре В. И. Даля: «пазногть — сибирское, последний, крайний сустав пальца, или оконечность его, где сидит ноготь, позаноготье». Само слово происходит из праславянского языка, где «paz-» (приставка) + «подЫъ» ноготь — к примеру, в чешском имеется схожее «paznohet, pazneht» коготь. Близкое к исконному значению мы можем обнаружить в охотничьем языке Восточной Сибири «пальцы на ногах сохатого или оленя, находящиеся чуть выше копыт» («Пальцы, находящиеся у него выше копыт и называемые здесь пазданками, прикреплены к ногам посредством мясистых отростков, почему они во время бега зверя от черствого и глубокого снега загибаются на сторону и не дают хода сохатому» (Черкасов, 1990: 323).

Смычек — 1) два ошейника, соединенные короткой цепью; 2) пара гончих, идущих на одном смычке 3) (устар.) единица измерения количества гончих в стае, сомкнуть — надеть на гончих смычки. По форме слово и связанный с ним глагол «смыкать» брать на смычки, или общим для русского языка «смыкать» в значении «соединять». Аналогичное происхождение имеет и слово помычка — начало гона — собака находит зверя, часто вступая в визуальный контакт с ним (по зрячему) «соединяет» свой путь с его. Слово связано также со «смыкнуг’ть» теребить, дергать (В. И. Даль). Аналогично и в украинском языке «смиГкати» дергать, и в чешском «smyrkati» тащить, волочить, что вполне соответствует функции смычка, что позволяет судить о вторичности значения «соединять» и первичности значения «тянуть, дергать — тащить — вести» (в случае охотничьего языка — собак на «поводках».

Пешесть — медленная манера работы гончей; пешая гончая — медлительная. Слово древнего происхождения, относящееся к общему интоевропейскому фонду: украинское «тший», ст.-слав, «пшь», польское «pieszy», верхнелужицкое «pesi». По версии Фасмера происходит из «pedsios», производного от «ped» — нога (ступня), лат. «pes, pedis» нога. Перенос в охотничий язык вероятнее всего произошел по схеме «пеший — ходящий пешком — двигающийся медленно — медленный».

Поле — 1) тропа; 2) одна охота с борзыми (за день может быть несколько полей); 3) один охотничий сезон; быть в поле — охотиться, полевое тело — такая физическая форма, при которой собака может наиболее продуктивно работать, заполевать — добыть зверя. Слово, в паре с глаголом полевать, заполевать, является производным от общеязыкового поле. По мнению Фасмера, оно связано с древнерусским полъ открытый, свободный, полый и родственно латинскому palam открыто, явно. В большинстве языков обозначает открытое пространство или пустошь. Причина номинации становится ясной — развернутые действия комплектной охоты возможно было производить только на более или менее открытой территории вокруг «острова».

Паратость — быстрая манера работы гончей. Происхождение возможно установить, если отталкиваться от варианта написания через «о» — поратый (а — следствие пресловутого «аканья» средней полосы и юга России). У В. И. Даля в статье «пора» находим: поратый северное бойкий, сильный, дюжий, усердный, ражий: это поратый конь, поратая борзая, сильная, бойкая и прыткая; порато сильно, очень, весьма, крепко, больно, много: он порато убился (сильно ударился). Вероятно, происходит от слова пора в значении расцвет (в самой поре — в самом расцвете).

Порскать — помогать собакам поднять зверя криком, порсканье — своеобразный крик охотника. Слово имеет звукоподражательное происхождение. Традиция выгонять зверя или другое живое существо из укрытия определенным часто повторяющимся звуком, аналогично тому, как сборщики ягод, прежде чем начать сбор в ягоднике, звуками «кш-кш-кш» стараются выгнать змей, которые могут там прятаться. В русском языке также имеется второе значение этого глагола «порскать, порскнуть» фыркнуть от смеха, внезапно разразиться неудержным хохотом, лопнуть со смеха, еле, едва удержаться (по В. И. Далю) (отсюда, вероятно, современное «прыснуть со смеху», которое имеет ту же природу).

Течь — двигаться (о гончих), натечь на след — найти след, вытечь из острова — выйти из острова, течь за доезжачим — бежать за доезжачим. То значение, в котором оно употребляется в языке гончатников, очень старо. Его следы мы можем найти, к примеру, в церковнославянском: «предтеча, предтещи» — идти, бежать, стремиться наперед, упреждая; предшествовать (В. И. Даль). Современное значение глагола «течь» (о воде) — литься возникло, очевидно, одновременно с ним, что позволяет считать ассоциацию «вода-бег» очень древней. В русском языке словосочетания «вода бежит» и «вода течет» синонимичны. В охотничьем языке употребление глагола «течь» именно по отношению к гончим (а чаще к стае гончих) не случайно — перемещение стаи в полазе действительно похоже на течение потока.